Ограничиваясь в данных заметках поэтикой русской и литовской погребальной причети 1, следует отдавать себе отчет в том, что в использовании тавтологии плачи не составляют исключения среди других жанров балто-славянского фольклора, а также произведений, в той или иной степени продолжающих фольклорные или сознательно на них ориентирующихся.

Ограниченная пределами синтагмы, тавтология как упорядочивающий прием является организующим фактором как ее ритмико-звукового, так и смыслового аспекта. Практически все синтаксические связи, все узлы дерева предложения в фольклорном тексте могут быть манифестированы тавтологическими элементами.

Nom_nomin Vb_fin

Обдождят да мелки дождички (Б., 36), lis mañ, motinyte, visi lieteliai (LT, 521) 'издождят меня, матушка, все дождички', skaudus lietutis lijo (R., 24) 'жестокий дождичек дождил', mаnе visi la&%23353;eliai u&%23382;la&%23353;&%23279;s (J., 321) 'меня все капельки закапают', кокоша во сыром бору коковать стане (Б., 173), не кукушка ли кукует, не воркушка ли воркует (К. пр., 63) (идентичный образ литовской причети приема тавтологии не использует: raiba gegute kukuoja 'пёстрая кукушка кукует'), родители отродали, родители спородили (Б., 10), приовеют ветры буйные (Б., 50), виют ветрышки на широкой на улице (Б., 114, также Б. 127, 132, 157 и т. д.) (семантически тождественный образ литовской причети строится не на тавтологических элементах: p&%23363;s man, motinyte, visi v&%23279;jeliai - LT, 521; V&%23279;jalis pucia ir lietutis lyja - R., 16); kur raud raudojeliai 'где вопят вопленички'; raudojos rauda (J., 351); i&%23353;aus ausri ausrele (LT, 523) 'зазорилась рассветная зоренька'; што за чюдошко-то мне да причюдилося (Б., 27); kamaroj kalviukai kala, gryny&%23269;ioj siuv&%23279;jai siuva (J, 347) 'в чулане кузнецы куют, в избе швеи шьют'. На сквозном использовании тавтологии могут строиться обширные фрагменты, а также тексты целиком: ...kur dambruojdambrel&%23279;s Nepu&%23269;iamos, Kur kankliuoj kanklel&%23279;s Netrankomos... U&%23382;griuvo gri&%23363;vel&%23279; Negri&%23363;vanti, U&%23382;linko liepel&%23279; Nelinkstanti (J., 329, см. также J., 373).

Конструкцию с пассивным глаголом (Nomnomin Vbfin. passiv (следует, видимо, считать вторичной и трансформировавшейся из конструкции Vbfin Nomacc (рассматриваемой обычно как figura etymologica): едина да видно думушка ведь сдумана (Б., 196), ср. предположительно исходное для нее: думу думать, d&%23363;m&%23261; d&%23363;moti: sud&%23363;mojau sau d&%23363;mel&%23281;.

Возможны два варианта, обусловленные введением признака негативности к каждому из элементов конструкции, вызванным общей закономерностью построения более пространных фрагментов фольклорного текста (в частности, параллелизмом конструкций):

Nomnomin Vbfin. negativ: буйны ветры в чистом поле не развеются (Б., 142), житие не разживается (Б., 182) и НЕ Nomnomin Vbfin: не цветы да разцветаются - сироты да оставляются (Б., 47).

И, наконец, следует отметить здесь следующую трансформацию исходной конструкции: Nomapell Vbimper: Вы сповейте, ветры буйные (Б., 101, также Б. 70 и др.); рассветись да ты яра моя свичушка (Б., 101); zvanykit zvaneliai, b&%23363;bnykit b&%23363;bneliai (R., 20) 'звените, звоночки, бухайте, бубны'.

В развернутой конструкции, включающей аттрибутивную синтагму, тавтологичными оказываются глагол и определение к существительному:

Nomnomin Adj Vbfin

развилося, раззорилося наше вито тепло гнездышко (Б., 73); u&%23382;gri&%23363;s kalnelis negri&%23363;v&%23261;sis, nulinks liepu&%23382;el&%23279; nelinkstanti (K., 263, также 264) 'рухнет горушка нерушимая, согнется липушка несогбенная'; dar ne&%23382;aliavo &%23382;alios lankel&%23279;s (К., 265) 'нынче не зеленели зеленые лужки'; ne&%23353;viecia nei &%23353;viesi saula&%23322;e (R., 52) 'не светит светлое солнышко'.

Vb Nomacc

Литература о figura etymologica, рассматривающая этот феномен преимущественно в историческом и диахроническом плане, огромна2. Предполагая в дальнейшем специально обратиться к использованию этого приема в балто-славянской погребальной причети, здесь целесообразно лишь списком привести корпус соответствующих литовских и русских конструкций, игнорируя их словообразовательное многообразие в конкретных текстах: b&%23279;d&%23261; bedavoti - горе горевать, dain&%23261; dainuoti, giesm&%23281; giedoti - песню петь, darb&%23261; dirbti - работу работать, дело делать, dovan&%23261; dovanoti - подарки дарить, d&%23363;m&%23261; d&%23363;moti - думу думать, kalb&%23261; kalb&%23279;ti - разговоры разговаривать, keli&%23261; keliauti и семантически близкое рус. тропу тропить, mieg&%23261; miegoti и sapn&%23261; sapnuoti соответствуют русской конструкции с творительным падежом спать (непробудным, сладким и под.) сном, m&%23303;sl&%23281; minti - загадку загадать, m&%23363;r&%23261; m&%23363;ravoti-дом домить, rang&%23261; rengti - снаряжение снаряжать, ra&%23353;t&%23261; ra&%23353;yti - письмо писать, varg&%23261; vargti - горе горевать, а также лит. buit&%23303; b&%23363;ti, kar&%23261; kariauti, mast&%23261; mastyti, raud&%23261; raudoti и др. и рус. пир пировать, год годоватъ, неделюшку неделевать, шутку шутить, потерять потеряшечку, потерю и др.

Vbfin Nomobl

Доминирование здесь конструкции с творительным падежом является косвенным свидетельством ее архаичности и в известной степени параллельности конструкции с винительным "внутреннего объекта" (ср. к этому указанное выше соотношение лит. sapn&%23261; sapnuoti и mieg&%23261; miegoti, а также порожденного под литовским влиянием в условиях билингвизма белорусского диалектного приснать сон, с одной стороны, и более продвинутого, нового рус. спать (беспробудным, сладким и под.) сном3. О kokiomis &%23353;akel&%23279;mis i&%23353;&%23353;akosi... kokiais &%23382;iedeliais pra&%23382;ysi? (LT, 532) 'а какими ветвями разветвишься, какими цветочками расцветешь?'; lapais lapuoji, &%23353;akoms &%23353;akuoji (K., 255) "листьями распускаешься, ветками ветвишься".

Как и в случае развертывания Nomnomin Vbfin &%238594; Nomnomin Adj Vbfin в описываемой конструкции высока частотность тавтологии типа

Vbfin., imper Adj Nomobl:

грубым словечком не грубите (Б., 87); не огрубьте меня грубыим словечушком (Б., 106); обижала тя обидныма словечушкам (Б., 132, 156); аr а&%23353; tave sunkiais darbeliais sunkinau (R., 31) 'я ли тебя тяжелой работушкой утруждала'.

Vb Praep Nomobl

Nomgen: как повыростут до полного до возраста (Б., 156); со укладу сердце складено (Б., 52, 53).

Nomacc: не невольте нас, желанные родители, во неволюшку (Б., 84) (более точная запись этой конструкции

Vbnegat Praep Nomacc); не в любимую покрутушку сокручена; я на стретушку суседям не стреталась бы (Б., 180); в белополотняны шатры он ушатрился (Б., 190); протрубили бы во трубы золоченые (Б., 28); ir i&%23353;keliauj' t&%23279;velis &%23303; dideles keliones (K., 268) 'и отправляется батюшка в дальнюю дороженьку'.

Nominstr: dart&%23279;s u&%23382;rak&%23303;s mano mylim&%23371;j&%23371; su trimi rakteliais (R., 20) 'нынче заключат мою дорогую тремя ключиками'.

Nomloc: во крестьянской живу жирушке (Б., 192).

Лексическое заполнение этих конструкций свидетельствует о традиционности для фольклора приема подобного рода и его "живучести", ср., с одной стороны, модель i&%23353;keliauti &%23303; keliones являющуюся деградацией архаичной конструкции Keli&%23261; keliauti (&%23269;&%23279;sas keliauti tolim&%23261; kelel&%23303; &%23303; tavo t&%23279;vi&%23353;k&%23279;l&%23281;) и окказиональное шатры шатрить, с другой.

Nom Adj

В использовании тавтологических средств эта конструкция особенно многочисленна примерами: горюша горькая, горюша горе-горькая, вольная волюшка, светлая свитлица (светлушка, светелочка), лесные перелески, дружны пóдружки, черные чернила, смертная смеретушка, всякая всячина, громы гремучие, baltas baltin&%23279;lis, ligus lygum&%23279;lis 'ровная равнинушка'; родимая родинка: мы сберемся на родимую свою родинку (Б., 97) (на двухстах страницах текста олонецкой причети встречается около 30 раз, между тем как синонимичные конструкции типа: единешенька сама бы приотправилась на свою да на родиму я сторонушку - Б., 152 - единичны), старушка стародревняя (пример интересный тем, что второй элемент удвоенным образом усиливает общий для синтагмы признак 'старость'); лит. sena senyst&%23279; 'старая старость', biedna biednystel&%23279; 'бедная бедность' (kad а&%23353; nepanarakavotau senoj senyst&%23279;&%23322;ej an Pono Dzievulio, k&%23371; a&%23353; tep pasilik&%23303;s biednoj biednyst&%23279;&%23322;ej - R., 18), ср. формально иной способ выражения интенсивности в синонимичной русской конструкции бедная победная головушка (Б., 188); лит. jaunas jaunim&%23279;lis, ср. близкое русское спотешал да молодецку свою молодость (Б., 106); razumnas razum&%23279;lis 'разумный разум': cik dar n'i&%23353;mokinai razumno razum&%23279;lio (R., 10) при рус. учиться уму-разуму.

Vb Adv

Жалобно жалеть, нарядно наряжать (П. Пин., 141), далеко мое желанье удаляется (Б., 65), они ласково меня да приласкали (Б., 30), я бы по часту туда стала учащиватъ (Б., 20), см. также примеры иных частей речи с обстоятельственными значениями: я бы, летяци дорожку пролетела бы, я прячуци путь широку припрятала (Б., 149), во торопях да ты ведь время торопила (Б., 94).

Nom Nom

Эта конструкция с размытыми структурными границами включает по крайней мере несколько моделей синтагм: простое существительное его префиксальная форма: без ума хожу победна нонь без разума (Б., 101); существительное его суффиксальная форма (чаще всего диминутивная): piktumas piktum&%23279;lis; vargs ant vargelio, vaiks po vaikelio (K., 261) 'горе на горюшко, ребенок за ребеночком'; долит тоска великая тоскичюшка (Б., 11); я ходила на родину свою родинку (Б., 89); соединение в одной синтагме разных суффиксальных дериватов одного корня: сродчи - сродники и под.

Vbfin Vbinfin

Говорить буде горюша уговорить (Б., 156); уж мне ждать будет - не дождатися, глядеть - не наглядетися (Б., 174), mind&%23382;iot' mind&%23382;ioja 'топтать топчет' (К., 255).

Приведенные примеры использования тавтологических средств при создании фольклорного текста касались дублирования в той или иной степени формы слова. Упорядочивание текста может осуществляться и иным образом, а именно дублированием ключевого семантического признака синтагмы. Так возникает, условно говоря, "семантическая тавтология", эпанод, по терминологии старинных риторик. Не касаясь здесь случая типа пути-дороги, род-племя и под., относящегося к сфере языковой синонимии и рассмотренного в другом месте 4, здесь целесообразно остановиться на более сложном виде дублирования смысла в синтагме.

Глагольная синтагма: Как умом-то я подумала (Б., 50), раздумалась печальным умом-разумом (Б., 143, 144 и др.) - дублируется семантический признак "ментальность". Не проговоришь одного слова-единого (Б., 53), не спроговорашь единого словечушка (Б., 90), ko gi ne&%23382;i&%23363;ri gra&%23382;iom akel&%23279;m, ko gi nekalbi mеili&%23371; &%23382;odeli&%23371; (LT, 537) 'что же ты не глядишь прекрасными очами, что же ты не промолвишь любезных словечек', kas &%23303; mane prakalb&%23279;s meiliu &%23382;odeliu (LT, 519) 'кто заговорит со мной ласковыми словечками?', tu man nepratari nei vieno &%23382;odeliu (R. 56) 'ты мне не молвишь ни единого словечушка'.

Атрибутивная синтагма: домовище упокойное, могилушка умершая, тюрьма заключевная, хоромное строеньицо, село деревенское, сугрева моя теплая, во почете была белая лебедушка все у этой холостьбы да неженатой (Б. 129) и т. д.

В ряду различных способов организации фольклорного текста (семантический и синтаксический параллелизм, звуковое подобие, использование синонимических средств и т. д.) тавтология достигает эффекта усиления одновременным дублированием формы и смысла. Об эффективности этого приема говорит высокая частотность его употребления. Так, в тексте олонецкой причети объемом в 1125 строк тавтология используется около 90 раз, т. е. одно употребление приходится в среднем на 12 строк.

Список литературы

1 Причитания Северного края, собранные Е. В. Барсовым. Ч. I. Плачи похоронные, надгробные и надмогильные. М., 1872 (в дальнейшем Б.); Смирнов В. Народные похороны и причитания в Костромском крае. Кострома, 1920 (К. пр.); Обрядовая поэзия Пинежья. М., 1980 (П. Пин.); Lietavi&%23353;kos dainos. U&%23382;ra&%23353;&%23279; A. Ju&%23353;ka, t. III. Казань; Lietnvi&%23371; tantosaka, t. II. Dainos. Vilnius; Lietuvi&%23371; raudos i&%23353; visnr snrinktos su d-ro J. Basanavi&%23269;iaus prakalba. Vilniuje, 1926 (R.); Pr&%23363;sijos Lietavi&%23371; Dainos. Snrinko... V. Kalvaitis. Til&%23382;eje, 1905 (К.)

2 Иванов Вяч. Вс. Использование для этимологических исследований сочетаний однокоренных слов в поэзии на древних индоевропейских язы-ках. - Этимология. 1967. М., 1969 (с литературой вопроса). Применительно к литовскому материалу см. специальные работы: Range J. Sprachlich-stilistische Untersuchung zur "Figura etymologica" in den litauischen Dainos - Baltistica, XII (2), Vilnius, 1976; XIII (1), Vilnius, 1977; Aleksynas K. Lietuvi&%23371; liaudies dain&%23371; kalbin&%23279;s stilistln&%23279;s ypatyb&%23279;s. - Literat&%23363;ra ir kalba. XI Vilnius, 1971.

3 О параллельной употреблении конструкций с винительным и творительным (типа лит. jis mir&%23279; savo mirtimi и рус. умереть своей смертью) в языках балто-славянского ареала см.: Иванов. Вяч. Вс. Ор. cit., с. 41-42; Топоров В. Н. Из области балто-славянских фольклорных связей. - Lietuvi&%23371; kalbos klausimai, VI. Vilnius, 1963.

4 Невская Л. Г. Синонимия как один из способов организации фольклорного текста. - Славянское и балканское языкознание. М., 1983.

5. Невская Л.Г. Тавтология как один из способов организации фольклорного текста

Скачать Доклад: Тавтология как один из способов организации фольклорного текста